Чт, 28.03.2024, 11:00
Приветствую Вас Заглянувший | Регистрация | Вход

MozgPro.Moy

Каталог статей

Главная » Статьи » Высокая Мозгомойка » Искусство и литература

Ад отменен, а Данте оправдан

Ад отменен, а Данте оправдан

Городские власти Флоренции реабилитировали великого Данте, обреченного на изгнание их далекими предшественниками. Справедливость восторжествовала спустя почти 700 лет после сурового приговора. При этом за "снятие судимости" проголосовали 19 членов городского совета. Пятеро до сих пор против...

Кто из читателей "Божественной комедии" помнит, что когда-то там враждовали две партии - гвельфы и гибеллины? Гвельфы, в свою очередь, делились на черных и белых, как в шахматной партии. Будучи влюбленным монахом, Данте играл на стороне папы, был сторонником единой Священной Римской империи. Или, как сказали бы сегодня, единой Европы. Флорентийцы к призраку Римской империи относились с прохладцей и больше дорожили своим суверенитетом.

Местный патриотизм конечно же победил. Он всегда побеждает. Данте стал изгнанником навсегда. Вернее - до позавчерашнего дня. Есть все-таки пророки и в своем Отечестве. Теперь тень Данте с профилем орлиным уже вполне легально осеняет галерею Уффици. До этого мраморный профиль был как бы вне закона.

Мандельштам в "Разговорах о Данте" писал, что главы "Божественной комедии" читались как горячие газетные новости. Это был предвозрожденческий самиздат. Кстати, Данте вовсе не называл свою поэму "божественной". Она именовалась у него просто "Комедия". "Божественной" назвал ее автор "Декамерона" Боккаччо.

Погружая своих политических противников в огненные озера или вмораживая их в лед, Данте весело смеялся. А с ним смеялась вся диссидентствующая Флоренция.

В 1996 году в редакцию "Известий" ворвался 73-летний священник-иезуит профессор Эджидио Гуидубальди. Он был известным дантоведом, хотя по-русски называл себя очень смешно - "дантистом". Размахивая моей статьей о Маяковском, он, взволнованно жестикулируя, восклицал: "Маяковский - Данте ХХ века! Данте мечтал о едином человечестве, а Маяковский хотел, "чтобы в мире без Россий, без Латвий, / жить единым человечьим общежитьем". Данте мечтал о всемирном духовном братстве, а Маяковский говорил, что нужна четвертая революция - революция духа".

Все это было так ново и неожиданно, так непривычно для нашего слуха. А по существу - правда. У нас - белые и красные, а во Флоренции -белые и черные. У Данте - Священная Римская империя, у Маяковского - Четвертый Интернационал. Там - Италия, тут -  Советская Россия. Там - предвозрождение, тут - предвырождение. А общее - два гениальных поэта аукаются сквозь века.

Мир снова вспомнил о Данте. Забавно, что его нынешнее оправдание последовало вскоре после официального заявления Ватикана о том, что средневековые представления об адских муках несовместимы с истинным христианством. Газеты запестрели заголовками типа "Новый папа отменил ад".

Мандельштам писал, что, когда Данте шел по улице, прохожие шарахались. Они верили, что он побывал в преисподней, и видели на его щеках отсвет адского пламени. Тот же Эджидио Гуидубальди, поселившись у меня на Арбате на полгода, рассказывал, что столь яркие картины ада Данте получил из своих семейных преданий. Его прадедушка участвовал в Крестовых походах. Крестоносцы привезли в Европу описания адских мук, заимствованные из пламенных сур Корана.

Никто ярче Данте ад не запечатлел. Разве что Солженицын в романе "В круге первом" или Варлам Шаламов в "Колымских рассказах". Правда, они писали о земном аде. Но ведь и Данте многие подробности ада заимствовал из обихода пыточных подвалов той же Флоренции. И уж совсем полной неожиданностью стало для меня сообщение Эджидио Гуидубальди о том, что Данте подарил нам чистилище. До "Божественной комедии" доминировали два полюса: ад и рай. Возможно, смутные представления о чистилище были, но только Данте сделал их осязаемыми. Ему жалко было многих и многих некрещеных героев античности. Не мог же он, поэт, разместить Гомера в аду...

Недавно антропологи реконструировали внешний облик Данте. Профиль у него оказался отнюдь не орлиный, и черты лица совсем не резкие. Нормальное, доброе лицо.

Если с адом и чистилищем все спорно, то рай Данте ни у кого сомнений не вызывает. Он, пылко влюбленный во флорентийскую девочку Беатриче, поместил ее в своем раю у подножия трона самой Мадонны. Он обожествил свою юношескую влюбленность. И оказался прав. Если любовь не рай, то уж, во всяком случае, отблеск рая. "Я скажу: не надо рая, дайте девочку мою" - примерно так мог воскликнуть и, видимо, воскликнул каждый флорентиец, прочитавший "Комедию" Данте до конца. До конца - значит, до рая. До рая - значит, до любви. Монах-изгнанник, не напечатанный и не признанный поэт, ничего лучшего ни на Земле, ни на небе не знал и не видел. Бог с ней, с Римской империей, была бы Беатриче. Черт с ним, с Четвертым Интернационалом, была бы Лилечка....



Источник: http://media.izvestia.ru/science/article265/
Категория: Искусство и литература | Добавил: la_piovra (19.06.2008)
Просмотров: 1522 | Комментарии: 2 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
RSS

Категории каталога

Наука [20]
КиноМания [4]
Мир хорошей музыки [2]
Спорт [1]
Искусство и литература [21]

Форма входа

Поиск

Друзья сайта

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Наш опрос

Какого рода информацию вы хотели бы видеть на страницах этого сайта?
Всего ответов: 25